Алекс Вега работала на Коллектив, но об этом мисс Айхенвальд знать не следовало. Официально Алехандра была сотрудницей Лебедев Глобал. Ничего криминального, отличное прикрытие. Когда Адам рассказал о деле, в которое влипла Эллен, Вега согласилась помочь. Не потому, что хактивисты оказывали гуманитарную помощь всем страждущим. Кэльпи могла быть полезна, и это определило все.

Самому Адаму заниматься мисс Айхенвальд было некогда. Сначала Двали, потом Марченко. Отправляясь в Лондон, Дженсен знал, что может не вернуться в Прагу. Если выйдет так, Вега выручит Кэльпи и без него.

– Как она тебе? – спросил Дженсен, когда они разговаривали с Алекс.

Была глубокая ночь, пару часов назад Адам вернулся из Лондона. Благо, общения с журналистами удалось избежать. Миллера отправили в госпиталь, Мандерли давал лживые комментарии. С репортерами, в основном при помощи нецензурных выражений, разбирался Мак. Дженсену повезло вовремя скрыться. Теперь, после душа, он с отупением пил виски и глядел в дождливую пражскую ночь.

– Кажется, она на нашей стороне и очень неплоха, – ответила Алекс после того, как они обсудили лондонскую операцию. – Я собрала на нее досье. Ты знаешь, что ее отец умер при загадочных обстоятельствах?
– Откуда мне знать.
– Ну, ты мог сам попробовать поискать информацию.

На большом телевизионном экране мелькало лицо Элизы Кассан. Популярная ведущая, с небольшими корректировками, читала заранее подготовленные новости. Дженсен скривился. Не то от виски, не то от нового потока лжи.

– Как будто у меня есть время. Ну так, что там?
– Ее отец работал на «Пик».
– Интересно.
– Ага. Очень интересно. Я попробую быть к ней поближе. У тебя еще не брали интервью?
– Нет, и надеюсь, что не возьмут.
– Ладно, Дженсен. Отбой. Хорошенько отдохни, – сказала Алекс перед тем, как направиться к выходу. Потом вдруг остановилась, легонько тронула Адама за плечо. – Спасибо.

– Доброй ночи, – откликнулся Адам с большим опозданием, уже после того, как входная дверь его квартиры захлопнулась.

Оставив пустой стакан на подоконнике, Дженсен побрел в спальню. Провалился в забытье мгновенно. Спал долго и без снов.

Вечером его нашла Эллен, и Адам не сразу понял, чего от него хотят. История с Марченко отняла больше сил, чем ему показалось раньше. Дженсена хватило только на то, чтобы сказать три слова: «Привет» и «Скоро буду».

Примерно через полчаса он объявился у нее на пороге. Уставший, осунувшийся, но готовый практически ко всему.

– Буду признателен, если у тебя найдется кружка крепкого кофе, – сказал Адам вместо приветствия. – Без него я помочь не смогу.

– Спасибо, знаю, – усмехнулся Адам. – Покрепче выпьем потом. Кода дело сделаем.

Умные и честные люди всегда нравились ему. Подумалось вдруг, а что бы сказала Эллен, увидев Мака? Наверное, отшатнулась бы. А, может, и нет. Ведь от его «железок» не шарахалась. Значит, и Макриди, со шрамом во всю щеку, зверским оскалом и теперь еще пришитым ухом, ее бы не напугал.

«Хороши агенты-защитнички, ничего не скажешь».

Сняв пальто, Дженсен отправил его на вешалку. Уселся на диван. Достал из кармана пачку сигарет и показал ее Кэльпи, на этот раз безмолвно спрашивая, можно ли курить. В своей квартире Адам дымил как паровоз. Поэтому иногда все-таки приходилось напоминать себе о правилах приличия. И о том, что у других людей не искусственные легкие. Кто-то рядом может запросто не переносить табачный дым.

– У пражской полиции тоже на нее ничего нет. Чанг проверял. «Двали», которых повязали на днях, молчат. Пока что. Но на «первачка» она не тянет. Значит, хорошо заметает следы. Если доберется до Парижа, всплывет под другим именем. Амбалы были из «Двали» наверняка. После смерти Николадзе все, кого не успели арестовать, залегли на дно.

О том, что лично причастен к этой чистке, Дженсен говорить не стал. Как не стал говорить об ОГ-29. Паршиво было осознавать, что пражское ответвление всемирно известной преступной группировки продолжило бы заниматься публичными домами и казино, если бы не всплыла продажа оружия для головорезов Марченко и торговля аугментированными людьми. Прямо под носом у полиции, которая тоже имела с этого свой доход. Может, и правда времена честных полицейских давно прошли? Таких, как Росса или Чермак, остались единицы.

– Про поездку в Париж информация от Алекс? Кстати, как она тебе?

— Не против? Даже с аугом? — переспросил Адам, услышав про веселое времяпрепровождение.

Пока Кэльпи относила посуду, Дженсен погасил сигарету, поднялся с дивана и надел пальто. Поднятый воротник сделал его вид еще более мрачным. Прямо как с афиш нео-нуарных кино, красовавшихся здесь, в Праге. Новая сигарета, как патрон в стволе, была зажата между зубов. Выходя из квартиры-убежища, Адам сунул руки в карманы.

В Праге все еще сохранялось чрезвычайное положение. Для Дженсена, привыкшего ходить по крышам, подвалам и закоулкам и под конец веселья все-таки получившего спец-пропуск, в этом не было проблем. Каким будет путешествие для Эллен, Адам не знал.

— Документы в порядке? — спросил Дженсен, когда они с Кэльпи спускались по лестнице. — Комендантский час. Полицейских везде понатыкано. У твоей Клариссы хорошие связи.

После того, как в Праге объявили чрезвычайное положение, город оказался на осадном положении. Казалось, мышь не проскочит. Но это правило, похоже, действовало не для всех.

У подъезда дома, где укрывалась Эллен, ожидала машина. Адам очень редко одалживал служебный транспорт у ОГ-29, но с учетом перекрытых станций метро, это был лучший способ добраться до аэропорта. Тем более, с новеньким пропуском. Как мало нужно для того, чтобы почувствовать себя человеком. Дженсен еле удержался от того, чтобы с ненавистью сплюнуть.

— С полицией буду я разговаривать, — сообщил агент, когда едва слышно пискнул замок автомобиля. Стряхнул сигаретный пепел в лужу. — Устраивайся, — приглашающе махнул в сторону переднего пассажирского сидения.

Чем больше они говорили, тем больше Кэльпи нравилась Адаму. Алекс тоже отзывалась о ней хорошо, а у Веги, когда-то числившейся в пилотах-профи корпорации «Беллтауэр», глаз был наметанный. Эллен не страдала предрассудками, и Дженсен согласно кивнул, мысленно поблагодарив ее за это.

— Нет, служебную одолжил. У меня есть права и разрешение, но это привилегия. Сейчас аугам запрещают почти все, — сказав об этом, Адам вспомнил другую женщину-пилота, Фариду Малик. Если бы не работа на Натаниэля Брауна, она бы потеряла самое дорогое — небо. Летать для Фариды было все равно, что дышать.

Еще со времени работы на Шарифа «Личным авто» Дженсена можно было считать СВВП. Затем служебный самолет ОГ-29. Интересно, что сказала бы об этом Кэльпи? Много раз Дженсен сравнивал двух пилотов — Фариду и Чикане, не в пользу второго, чисто субъективно. А когда выяснилось, что Элиас — крот, держать покерфейс стало еще труднее.

Вечерняя иллюминация отражался на стеклах автомобиля и в темных очках Дженсена. Когда, немного попетляв по узким улицам, машина выехала на широкую дорогу, Адам включил радио и автопилот.  Так, в случае чего, будет меньше придирок со стороны дорожной полиции.

— Предлагаю взять Клариссу тихо. Мы успеваем с запасом. Нужно сделать так, чтобы до стойки регистрации она не дошла. Без лишнего шума, — сказал Дженсен, стряхивая пепел в автомобильную пепельницу. Струя табачного дыма разбилась о лобовое стекло.