Дженсен с досадой ткнул сигарету в пепельницу. Он был согласен с Коллером, но вслух ничего не сказал. В памяти промелькнули моменты освобождения пленников в Подмосковье. Люди, согнанные в кучу и запертые как скот. Жена торговца живым товаром и маленькая девочка...
Кашлянув, Адам потянулся за другой бутылкой. Крышка, отскочив, упала на паркетный пол. Он сделал быстрый глоток и посмотрел на Коллера. Вкусное чешское темное отчего-то казалось горьким как яд.
– Рукер производил впечатление разумного человека. Слишком разумного, чтобы всем этим руководить. Пацифизм, идеи гуманизма. Даже не верилось, что он на самом деле такой. Все эти проповеди, – сказав это, агент покачал головой.
А ведь доктор и в самом деле был таким. За то и поплатился. Будь он хитрее, может, Марченко и не встал бы у руля. Хотя, кто знает... Слабак ведь так далеко не зайдет. И слабака уж точно не будут бояться, стараясь поскорее стереть из жизни и истории. Только вышло все не так.
– Я тоже полицейский. Был когда-то, – сказал Дженсен с тоской. Вспомнился Детройт. Мысли снова вернулись к Меган, но Адам быстренько их отмел. – Только мы с ними разные. А ведь должны защищать людей.
Иногда эта защита выходила ему боком. Да что там иногда? Всегда. По идее, Венека тоже защищать не следовало. Подпольный торговец аугментациями, сотрудничал с Двали. Значит, такая же шваль. Так, наверное, рассудили бы палачи из Города Големов.
У закона, как у любого явления в этом мире, две стороны. Но вместо закона, которым одни прикрывались, чтобы убивать, Дженсен выбирал жизнь. Именно поэтому сейчас веселый чешский парень Вацлав не валялся в братской могиле для аугов, а сидел и пил пиво с ним.